Русский гамбит
Теория заговора
Германо-франко-российская школа образования проиграла англо-саксонской. Причиной поражения стала вовсе не несостоятельность наших методик, вмешались политические факторы: страны с англо-саксонской системой получили техническую возможность навязать ее всему миру.
«Я не люблю теории всемирного заговора, но в 2005 году я беседовал в США с Элен Вулфенсон, женой президента Всемирного банка. Вот точный перевод ее слов: «Мы считаем, что Россия недостаточно богата, чтобы иметь хорошую общедоступную систему образования». А один из авторов наших реформ — сотрудник Высшей школы экономики Исак Фрумин — представитель Всемирного банка по образовательным программам в России», — объясняет доцент РГПУ им. Герцена; тренер сорока золотых призеров международных олимпиад по математике, физике и информатике; воспитатель двух лауреатов филдсовской премии — Григория Перельмана и Станислава Смирнова, Народный учитель Российской Федерации и один из самых яростных противников реформы образования в нынешнем ее виде Сергей Евгеньевич Рукшин.
Выдающемуся педагогу «понятно, что наша страна в качестве сырьевого придатка выгодна многим государствам, идут энергетические войны, новый раздел мира. И Россия, заинтересованная в самостоятельном существовании должна иметь хорошую систему образования»
Сверху вниз наискосок
Самые заметные признаки англо-саксонской модели — разделение обучения на два или три уровня (так называемый, «болонский процесс»), а также тесты как основной инструмент проверки знаний. Но определяющее отличие в том, что германо-российская школа ведет обучение по дедуктивному методу — движется от целого к частному. Сначала студент получает представление об общей закономерности, потом учится находить ее во всех локальных проявлениях, а главное, применять на практике. Англо-саксонская модель применяет индукцию, ведет мысль от частного к целому. Английский студент исследует бесконечное количество примеров, из которых, с некоторой вероятностью, выстроится единое знание. Именно эта стратегия порождает бесконечное количество проектов и кейсов, практических прецедентов, разбор которых в процессе обучения кажется нам инновационным приемом, а на деле является культурным отличием.
Из Зазеркалья
Сравнивая две образовательные системы, доктор экономических наук Татьяна Клячко отмечает, что Германия, Франция и Россия дали миру огромное число великих математиков и предположила, что причина этого — именно фундаментальный подход к знанию, до последнего времени принятый в перечисленных странах. Из всемирно известных математиков англо-саксонской можно вспомнить только Алана Тьюринга и Чарльза Доджсона, который, впрочем, прославился как автор страны чудес под псевдонимом Льюис Кэрролл. Пьер Делинь и Джон фон Нейман, сделавшие важнейшие открытия в США, родились и получили образование в Европе, то есть сформировали мировоззрение в рамках дедуктивного метода.
Неуместное предложение
Причину нелюбви российских чиновников к математике объясняет выдающийся экономист академик Виктор Меерович Полтерович:
«У нас проводится политика, исходящая из примитивной идеологии, при которой от образования, прежде всего, должна быть прямая польза. Какие экономические аргументы в пользу, чтобы сохранить высокий уровень образования, или даже увеличить его, несмотря на то, что это уровень рынком может быть не востребован. Потому, что если мы будем успешными, через 10-20 лет, появится спрос. А научные и образовательные школы к тому моменту могут быть разрушены, если не предпринимать специальных усилий. Научные школы создаются десятилетиями. В этом, собственно, основная трудность».
За Родину, за Наполеона!
И дело не только в образовании — оно всегда выражает более глубокие закономерности. Методы познания и обучения неотделимы от общественного уклада, традиций и правовых систем. Так, индуктивный метод образования точно воспроизводит прецедентное право, основу английской юридической системы, представление о том, что дело всегда должно решаться так, как однажды случилось. Французское и Германское правосудие возводятся к кодексу Наполеона, единого свода, который применяется к каждому конкретному случаю.
Сравнение школ и судов не случайно. Известно, что Гарвардская школа бизнеса была создана по образцу Гарвардской школы права и экономические кейсы стали калькой с юридических прецедентов.
Русский гамбит
Все это означает, мы не можем механически перенести в Россию элементы индуктивной системы. Для того чтобы она прижилась, необходимо поменять основы нашего права, а во многом и быта, сложившейся веками общественной психологии.
Пока же приходится наблюдать столкновение индуктивного способа проверки знаний в ходе ЕГЭ с дедуктивным обучением на протяжении одиннадцати лет.
Возможно, победа прикладных знаний над фундаментальными и принесет нашим ученым достижения в неожиданных областях, но наверняка лишит первенства в математике и программировании, которое по-прежнему демонстрируют студенты российских вузов. А главное, заявленный инновационный результат будет достигнут только в одному случае. Если система образования вообще устоит под натиском двух несовместимых представлений о мире.
«Не потому, что хотим»
Мы не хотим быть похожими на другие страны, и вводим их нормы только в интересах студентов.
Министр образования и науки России Дмитрий Ливанов объяснил, что сначала двухуровневая система обучения носила рекомендательный характер, но потом «обрела у нас статус основной».
«Хочу подчеркнуть: это произошло не потому, что мы хотим быть похожими на какие-то другие страны, а вследствие того, что современная экономика, запросы предприятий и ожидания семей требуют более гибких образовательных программ, — заявил чиновник. — Не секрет, что, когда выпускник школы поступает в вуз, он не обладает достаточным опытом для профессионального самоопределения. А вот после окончания бакалавриата он получает возможность подумать и выбрать ту из программ магистратуры, которая наиболее полно соответствует его будущим ожиданиям, способностям и карьерным запросам».
Источник: http://www.professia.info/?prof=aview&st=2741