Интервью министра просвещения РФ С. С. Кравцова в передаче Владимира Соловьёва
Примечание. Текст получен переводом видео в стенограмму разговора, состоявшегося на передаче у Владимира Соловьёва 30 августа 2023 года. В некоторых местах текста в квадратных скобках вставлены пропущенные слова, в редких случаях для лучшего прочтения переставлены соседние слова. Никакого редактирования текста не проводилось, чтобы случайно не исказить произнесённое. Исправлены лишь очевидные опечатки. Текст комментирует А. В. Шевкин. В тексте использованы инициалы С. К., В. С. и А. Ш.
Сергей Кравцов дал интервью Владимиру Соловьеву в эфире программы «Полный контакт»
В. С. Много критики раздавалось в адрес министров, министерства. Очень жёстко. Как это часто бывает, думали, что наша власть будет отмалчиваться, что не ответит. Нет, мне позвонил министр посвящения Российской Федерации Сергей Сергеевич Кравцов и сказал, Володь, давай я приду в студию и всё расскажу, отвечу на все вопросы.
Тем более, что можно сказать, что по количеству и типу заявлений мы имеем дело с информационной атакой на министерство, которая связана как с появлением нового учебника истории, так и с теми новшествами, которые ожидают школьников с первого сентября.
Сергей Сергеевич, спасибо, что пришли. Скажите мне, ну самый главный вопрос, который сейчас все задают, что с Пушкиным?
С. К. Добрый день. Добрый день, уважаемые коллеги. Я вначале скажу по поводу критики, по поводу вот этой информационной войны, которая идёт. Не все хотят того, чтобы наше образование было сильное. Потому что, к сожалению, в 90-е годы псевдо-либеральные идеи пытались захватить и экономику, сейчас не буду вдаваться, но прежде всего социальную сферу и образование.
Когда каждая школа фактически работала по своей программе, [в стране были] тысячи учебников, мы помним, по истории у нас более 50 учебников было. 50 разных историй, и не говоря уже по естественно-научным предметам.
А. Ш. Прежде всего, отмечу, что критики министерства не относятся к тем «не всем», которые не хотят, чтобы наше образование было сильное. Критики как раз хотят обратного. Что же касается разнообразия программ и учебников по всем школьным предметам, то это сделали не сегодняшние критики, а те носители упомянутых псевдо-либеральных идей, которые сидели в Министерстве просвещения (образования и науки), а также были руководителями «реформы» образования по западным образцам для вхождения России в мировое образовательное пространство.
Это прежде всего ВШЭ, РАНХи ГС с их институтами, симулирующими научную деятельность вокруг темы образования в стране. Как бывший член секции математики Федерального экспертного совета (ФЭС) при Министерстве, могу сообщить, что во времена СССР и немного позже в ФЭС велась профессиональная экспертиза учебников и учебной литературы. Министерство оплачивало работу рецензентов. С наступлением капиталистических отношений министерство стало зарабатывать, заставляя издательства оплачивать рецензии на свою литературу. Со временем список рецензируемой литературы и учебников стал расти.
То есть чехарду с программами и учебниками Министерство организовало своими руками. Это произошло до С. С. Кравцова, зря министр умолчал эту немаловажную деталь, а мы так и не узнали от него, с чьими происками он так мужественно борется.
Возможно, упомянутый мною рост заработков Министерства был лишь побочным результатом уничтожения единого образовательного пространства, традиций советской школы, ослабления образования в стране. Таков был заказ нашим идеологам «реформы» образования извне. В то время Министерство плотно опекалось посольством США в Москве.
С. К. Система воспитания была исключена из школы, а образование, школьное образование рассматривалось как услуга. И сегодня, когда мы строим суверенную систему образования, возвращаем единое образовательное пространство, фактически с первого сентября [в стране вводятся] единые программы, государственные учебники, государственные информационные системы, то есть государство возвращается в образование, [возвращается] и наша ответственность за детей до 18 лет, чтобы они получали качественное образование и воспитывались на основе традиционных духовно-нравственных ценностей, которыми всегда [была] сильна наша страна, знали историю, культуру.
Поэтому, конечно, в том числе те заявления, которые прозвучали о якобы исключении Пушкина, Лермонтова, не соответствуют действительности. Это в страшном сне нельзя представить.
Просто, когда, я так понимаю, увидели демоверсию, не обратили внимания, что проверка знаний произведений наших классиков, выдающихся классиков начала XIX века, происходит в рамках экзамена в девятом классе.
А в старшей школе, это было, кстати, и в советское время, изучаются произведения конца XIX века, XX века. И в ЕГЭ проверяются знания этих произведений, но экзамен по литературе состоит из двух частей.
Помимо проверки знаний самих произведений, есть сочинения, и вот как раз сочинения, темы сочинений, они основываются на нашей классике, на произведениях Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского.
Также есть сочинения, которые пишут все одиннадцатиклассники, потому что литературу сдают порядка 15 %. Все одиннадцатиклассники пишут в декабре сочинения. Так вот, темы сочинения [даются] также на основе наших выдающихся и поэтов, и писателей, в том числе Пушкина, Лермонтова, Достоевского и Толстого. Поэтому наоборот, в программе по литературе, сегодня единая программа по литературе будет с 1 сентября. Я взял с собой эту программу, есть и произведения, те, которые, как я уже говорил, в советское время изучались.
Добавлены произведения [для] старшей школы: Островского «Как закалялась сталь», в своё время просто исключили [из программы]; Фадеева «Молодая гвардия», Богомолова «В августе 44-го».
Поэтому я всем рекомендую посмотреть программу и в этом убедиться.
В. С. А кому это было надо? Кто это забросил?
С. К. Вы знаете, я не сторонник искать, вот, честно говоря, первоисточники, а сторонник делать дело.
В. С. А это и не вам надо делать, Сергей Сергеевич. По идее, по заявлению министерства, это хорошо бы, если бы делали компетентные органы. Потому что в этом есть явные признаки идеологической диверсии.
С. К. Я думаю, что компетентные органы работают в этом направлении.
А. Ш. Владимир Соловьёв по привычке размахивает саблей, ищет диверсантов. А я бы не торопился загружать компетентные органы их поиском. На мой взгляд, если бы Министерством была проведена разъяснительная работа в педагогической печати и на телевидении, то критики уж точно было бы меньше. А общество, утомлённое недоработками Министерства, привычно ищет вредительство и подвох в его инициативах не потому, что хочет совершить идеологическую диверсию, а наоборот, опасается совершения таких диверсий со стороны Министерства и теневых руководителей «реформ» образования. Благо ранее они дали много поводов обществу быть бдительным и с настороженностью воспринимать инициативы Министерства. Не надо с больной головы валить на здоровую.
С. К. Ещё раз скажу, что для нас, для министерства, важна та ответственность, которую мы несем за детей и организацию образовательного процесса таким образом, как я уже сказал, чтобы наши ребята-школьники были лучшими в мире, чтобы у нас была лучшая система образования, и сегодня вот вы в кофте [с надписью] «СССР», я думаю, не случайно.
В. С. Абсолютно.
С. К. Потому, что в советское время, да, я сам заканчивал школу в советское время, были проблемы, это мы все прекрасно понимаем, но то, что была система школьного образования, в этом смысле система и она давала лучшие в мире результаты. Это очевидно, что означает система. Значит программы — самое главное содержание, что изучать — разрабатывались на федеральном уровне в Академии педагогических наук лучшими специалистами, учеными.
А когда содержание [обучения] отдали на уровень школы, и фактически каждый сам учитель должен разработать свою программу, мы понимаем, до чего это доведёт.
А. Ш. Поскольку мне довелось 15 лет работать в лаборатории обучения математике Научно-исследовательского института содержания и методов обучения Академии педагогических наук (НИИ СиМО АПН СССР, позже название изменили), то могу подтвердить, что наш институт разрабатывал общесоюзные программы. Но грянули «реформы» образования и ни Министерству, ни Правительству институт стал не нужен. А вновь открытые институты, о которых упомянуто выше, этой проблемой не занимались, вот почему составление программ по всем предметам передали учителям. Но эта работа не входит в профессиональные обязанности массового учителя. Так что разрушение единого образовательного пространства, которое сейчас пытаемся восстановить, произошло не по вине школ и учителей.
С. К. Или несколько учебников истории. Поэтому в законе принята норма, что с 1 сентября [вводятся] федеральные программы, в которых чётко определено содержание, чему и как учить. И за пять лет мы создадим государственные учебники.
Вот первый учебник, «История России», о нём тоже много говорили и много всяких было сплетен, а так… Тоже сейчас об этом не буду говорить.
Я всем рекомендую его почитать и убедиться в том, что здесь [содержание], во-первых, очень глубоко, [во-вторых,] на основе архивных данных. Здесь в том числе и новые разделы о специальной военной операции, о вхождении в состав нашей страны новых регионов Донбасса, Херсонской, Запорожской областей, о наших героях.
И впервые, я вот сегодня об этом впервые скажу, мы сейчас подготовили тематическое планирование под учебник истории, сколько часов отводить на ту или иную тему. Потому что, допустим, вот в истории России 10 класса треть учебника посвящена Великой Отечественной войне. Но если не будет тематического планирования [с указанием], сколько часов [отводится] на Великую Отечественную войну, то, допустим, в какой-то школе решат это за два урока пройти.
А. Ш. Ну, это явный перебор! Поздравим Министерство с тем, что впервые после того, как Министерство отдало составление программ в руки учителей, оно вводит единые программы. Неплохо бы выяснить, а кто до Сергея Сергеевича ликвидировал единые программы. Может быть, эта информация есть в Министерстве и не будем загружать компетентные органы? «У каждого преступления есть имя, фамилия и отчество». А это была очевидная диверсия против единого образовательного пространства, против образования страны. Некоторые фамилии «диверсантов» у нас на слуху.
С. К. Поэтому мы, это также было и в советское время, вот эта система, когда точное количество часов, ну мы определяем, специалисты, методисты, на то, чтобы школьник усвоил соответствующий материал. Поэтому хочу вам…
В. С. И сколько часов на Великую Отечественную войну?
С. К. У нас порядка 500 часов на историю, вот треть часов это порядка 150-170 часов. Это достаточно серьезно. Плюс мы рекомендуем соответствующие фильмы. Литературу дополнительную, архивные материалы, в том числе Минобороны.
В. С. То есть, соответственно, фильм — это то, о чем так долго говорил Карен Георгиевич Шахназаров, чтобы мы использовали…
С. К. Да, чтобы смотрели наши фильмы, в том числе «17 мгновений весны», юбилей которого мы отмечаем в этом году и так далее.
А. Ш. Тут возможна путаница. Я не учитель истории, пусть они поправят, если информация из Интернета неточна. Речь шла об истории для 10 класса. На неё отводится 140 часов в 10 классе и 132 часа в 11 классе. Это при четырёх уроках в неделю на обязательном уровне обучения. В советское время, к которому нас отсылает министр, на изучение Великой отечественной войны в выпускном классе отводилось 8 часов, сегодня выпускники изучают эту тему 6 часов. Плохо представляю себе 150-170 часов на эту тему — это с первого класса?
С. К. Поэтому хотел бы вам подарить учебники.
В. С. Спасибо. Я с удовольствием.
С. К. Пожалуйста. Ещё важно, о чём хотел бы тоже сказать, в том, что вот вы говорили по поводу НВП. Мы это обсуждали у нас это прям большая была беседа. [Где] найти вы знаете. НВП, начальная военная подготовка, я сам, когда учился в школе, у нас был такой предмет, но сегодня ситуация, она немножко другая, есть и другие вызовы, поэтому мы в целом, и Дума поддержала, этот предмет сейчас называется не Основы безопасности и жизнедеятельности, а Основы безопасности и защиты Родины. И в рамках этого предмета как раз мы будем и… [сделаем] новый учебник…
В. С. В чем отличие от НВП?
С. К. Что… это будет… эээм… В том числе… мм… вопросы, связанные вообще… мм… вот… ну так я в целом скажу: может и с гео-политикой, и с пониманием, ещё раз, что происходит… Это на истории мы будем говорить, на предмете основы безопасности и защиты Родины, на предмете обществознание, чтобы у школьника… Вот в чём сегодня главная проблема — это информационная война, которая ведется против нашей страны. Её цель расколоть наше общество и изнутри посеять панику, хаос и [де]стабилизацию. Это мы ситуации, мы всё это прекрасно понимаем, поэтому здесь не просто прикладные практические навыки, но и объяснение причин того, что происходит при этом. Они будут обучаться работе с автоматом и тактической медицине.
В. С. Беспилотными…
С. К. Беспилотными, да. То есть это уже совсем другой уровень знаний и понимания.
В. С. Абсолютно.
С. К. То есть должен выйти умеющим.
В. С. Да.
С. К. И мы буквально недавно, я встречался с одним из участников специальной военной операции, Алиас, он участвовал в заседании Совета по национальной политике. У него тоже душа болела. И мы приняли решение, что он становится моим общественным советником.
И вот те ребята, которые сегодня воюют в зоне специальной военной операции, возвращаются домой, они, как никто другой, могут объяснить и рассказать, что происходит. И поэтому, конечно, мы будем привлекать ребят, в том числе и для преподавания этих предметов. Пройдя… Ну, там тоже есть соответствующая подготовка, обучение, то есть, конечно.
А. Ш. Вот тут я бы притормозил полёт мысли министра. Мы же не про Васюки рассказываем. Дело серьёзное.
Во-первых, бойцы, возвращающиеся с СВО, нуждаются в психологическом сопровождении, они после колоссального, смертельного стресса после пережитого. Из них единицы имеют педагогическое образование. Не нанесёт ли новация Сергея Сергеевича дополнительные психологические травмы детям? Помню рассказ коллеги о выступлении приглашённого на классный час ветерана. Отмечали 40-летие Победы. Ветеран рассказывает детям эпизод боя: бежит на меня боец в штыковую атаку, я колю его в грудь, а она мягкая. Каска падает, я вижу, что это женщина…
Прошло почти 40 лет с того классного часа, а я с ужасом думаю, как этот рассказ воспринимали учащиеся… А Сергей Сергеевич предлагает людей без педагогического образования допустить не для беседы, а к обучению детей? Может, он забыл сделать оговорку про необходимость педагогического образования, но мы вправе волноваться.
В. С. При этом… Это факультативный или обязательный предмет?
С. К. Обязательный.
В. С. Это же тоже выбрасывали, что только факультативный.
С. К. Обязательный. В рамках учебного плана обязательный.
В. С. Почему учебники 5 лет? Почему так долго?
С. К. Ну, вы знаете, учебники быстро не готовятся. Я сейчас говорю про государственные учебники.
Что касается учебников естественно-научного цикла, то здесь мы не видим каких-то больших изменений сегодня. Мы отобрали лучшие учебники по математике, физике, биологии.
А. Ш. Тут я поправлю Сергея Сергеевича, возможно, он не в курсе. А я, как автор учебников серии «МГУ – школе» (С. М. Никольский и др.), входивших в Федеральный перечень с 1996 года до прошлого года, должен заявить, что лучшие учебники (государственные же!) нельзя отобрать без нормального рецензирования с участием РАН и без сопоставительного анализа результатов обучения по разным учебникам. Чиновники уже выбрали «лучшие» учебники по математике, ничего такого не делая, а указав на учебники, которые знакомы возможно большему числу учителей. Они назвали «лучшими» учебники, введённые ещё в 60-х годах прошлого века, эти учебники знакомы наибольшему числу учителей математики… Да что там, бабушки нынешних учащихся сами учились по ним когда-то в школе. Но означает ли это, что выбрали действительно лучшие учебники? Или выбор был сделан так, чтобы было наименьшее сопротивление?
Чиновники, которые уничтожили нормальное рецензирование учебников, или их последователи сделали самый безопасный для себя выбор. И это точно лучшие учебники? Про уничтоженную систему рецензирования знаю, так как сам писал рецензии для ФЭС на нескольких страницах, которые обязательно обсуждались на секции математики. А несколько лет назад прочитал «рецензию» на наш учебник в Издательстве «Просвещение». Она состояла из таблицы на полторы страницы формата А4, в которую «рецензент» вписал ответы «Да» и «Нет» против вопросов типа:
1) Соответствует ли учебник…?
2) Имеется ли в учебнике…?
Это была не рецензия, а плохая симуляция рецензии. Такими рецензиями при отсутствующей нормальной программе обучения невозможно выбрать лучший учебник. Уж поверьте мне, по поводу программ и стандарта я писал статьи для предметного журнала «Математика в школе», писал обзоры школьных учебников математики для другого журнала — это разговор за границами сегодняшней темы.
С. К. Но в течение следующего года мы планируем подготовить учебник по обществознанию. Потому что когда мы посмотрели учебник по обществознанию, но фактически…
В. С. Тоже много вопросов, да?
С. К. Ориентация на вот эти псевдолиберальные ценности…
В. С. Ну конечно.
С. К. На Европу… и так далее. Поэтому в следующем году будет готов учебник по обществознанию и учебник для … по истории для основной школы.
В. С. Или пять лет мы закладываем, чтобы перевыполнить и сделать быстрее?
С. К. А пять лет это для всех учебников, в том числе и математика, физика, химия. Успеем раньше? — Сделаем, конечно, раньше.
В. С. Но я не замечал прорыв в математике за последние несколько лет, который надо учесть в школьной программе.
С. К. Вы знаете…
В. С. Ну вы же математик как раз.
С. К. Вы знаете, я скажу, что у нас результаты международных олимпиад, в том числе по математике, показывают… наши ребята [показывают] блестящие результаты. Мы ими гордимся. Они все с золотыми медалями, как и по физике, и биологии.
А. Ш. А вот тут Сергей Сергеевич напрасно смешивает олимпиадные достижения с достижениями массовой школы. Олимпиадные достижения ничего не говорят об успехах массовой школы. Олимпиады можно сравнить со спортом больших достижений, а массовую школу с дворовым спортом. Подготовкой к олимпиадам занимаются талантливые специалисты, они учат отобранных способных, талантливых детей с высочайшей мотивацией к учению, чего нет в массовой школе. За последние 30 лет обучение в массовой школе опустили на уровень ниже критического. Под флагом повышения объективности контроля и с демонстративным недоверием к учителю ввели ВПР, ОГЭ, ЕГЭ, по результатам которых хотят оценивать не только работу учащихся, но и учителей, и школ. Это вмешательство контролирующих органов, не отвечающих за результаты обучения в школе, привело к изменению целей обучения в школе.
Теперь дети не получают образование, не овладевают методами школьных наук, а симулируют получение образования, натаскиваясь на ограниченный список заданий ЕГЭ, что перекрывает возможности развития учащихся средствами школьных предметов, развития мышления, памяти и речи. Дело дошло до того, что на ОГЭ по математике учащимся на экзамене выдают четыре листа официальных шпаргалок. Всё дело в том, что некоторые «умники» заявляют, что главное не иметь знания, главное уметь ими пользоваться. Как после этого учителю мотивировать запоминание теорем, формул, других математических фактов, как развивать память учащихся, если на экзамене дадут шпаргалку, в которой всё есть. А теперь ещё обещают разрешить пользоваться калькулятором. Как мотивировать учащихся к освоению действий с обыкновенными и с десятичными дробями?
Результат такого попустительства и снижения мотивации к учению стал ясен из отзывов преподавателей университетов. Мне довелось на конференции слышать от заведующего кафедрой юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, что 70 % первокурсников не сдают первую сессию, так как они не обучены работать и учиться, мало что знают и не умеют пользоваться литературой, конспектировать прочитанное, услышанное на лекции. Так что про лучшее в мире образование — это наши воспоминания, но не сегодняшняя реальность.
С. К. Поэтому… есть, понятно, проблемы в школах, в различных школах… образования… Особенно мы в рамках нацпроекта уделяем внимание сельским школам. И в 2020 году по инициативе [партии] «Единая Россия» как раз переориентировали национальный проект на поддержку сельских школ. У нас 27 тысяч сельских школ.
Поэтому наша задача, чтобы ребята получали качественное образование не только в Москве, допустим, в Петербурге, в центральных городах, но и в любом поселке, в любом населенном пункте, где обучаются.
Поэтому не случайно президент, когда говорил о программе капитальных ремонтов школ, в первую очередь сказал обратить внимание на сельские и поселковые школы.
Мы ежегодно полторы тысячи школ ремонтируем, [делаем] фактически новые школы, закупаем оборудование. Этой программы нет ни в одной стране мира такой программы.
В. С. На новых территориях бываете?
С. К. Буквально на позапрошлой неделе проводил августовское совещание был с Сергеем Владиленовичем в Запорожской области — в Мелитополе, в Херсонской области — в Геническе. Вообще первый раз я приехал год назад. В мае в Донецк, потом Луганская Народная Республика.
В. С. Так что без лишней рекламы, но всё время там.
С. К. А так, вы знаете, там ждут люди и в нас верят. Вот это очень важно. Потому что когда я первый раз в прошлом году в мае приехал в Мелитополь, встретился с учителями, я чувствовал…
В. С. Настороженность?
С. К. Настороженность.
Хотя они понимали, что происходит, что киевский режим… ставил две главные цели: это антироссийская пропаганда и все директора Запорожской области, школ Запорожской области, Херсонской области были с Львовской области. Подготовленные, собирали деньги с родителей, на это закрывали глаза, за учебники, за ремонт школ. Вот хотя в школу, [находящуюся] в ужасном состоянии… [шли] лишь для того, чтобы была антироссийская пропаганда.
Выбирали среди учителей определенную категорию националистов, платили им хорошие зарплаты, порядка семидесяти тысяч рублей… и их задача была как раз настроить детей против нас.
И вторая задача — учились по программе соросовских учебников, о которых мы говорили в 90-х годах… были такие попытки, к сожалению, и фактически там переписали историю… И детей не учили по естественно-научным предметам — играли с ними, то есть фактически [велась] подготовка рабочей силы для Европы.
В. С. Скажите, пжлст, Сергей Сергеевич, от кого зависят зарплаты учителей? Народ задает вопрос… у нас, к сожалению, время заканчивается…
С. К. Да, это правильный вопрос… Да, я просто завершу тему про новые регионы: очень важно то, что учителя поверили, и когда я первый раз приехал в Мелитополь, мне сказали, что учителя не выйдут 1 сентября, что нам нужно сделать все, чтобы учителя из других регионов приехали в школы Запорожской, Херсонской областей.
Вот мы за лето поработали и с учителями, они приезжали в Крым, увидели, как изменился Крым, Севастополь … с 2014 года.
В. С. То есть их удалось [убедить]?…
С. К. Да. И 1 сентября 30 тысяч учителей из всех новых регионов вышли в школы, мы открыли 1300 школ. И сегодня мы готовимся к началу учебного года, ну там, где позволяет ситуация в очном режиме.
В. С. У нас полторы минуты остаются, хочу, чтобы успел. От кого зарплата зависит?
С. К. Что касается зарплаты: есть федеральный бюджет, когда мы 5000 по поручению президента классным руководителям выплачиваем ежемесячно. И деньги…
В. С. Ну, это добавка?
С. К. Добавка, да, дополнительные средства… А в целом — это региональные полномочия, но…указом президента установлено, что средняя заработная плата учителей не должна быть ниже средней заработной платы по экономике.
Есть внутри школы проблемы с дифференциацией, сейчас мы работаем над тем чтобы ну фактически у нас была единая система оплаты труда — понятная и прозрачная. Это тоже отголоски 90-х годов, когда сама школа устанавливала свою, фактически, систему оплаты труда.
А. Ш. Как это сама школа что-то устанавливала? Кто перевёл зарплату учителя с федерального на региональный уровень? Кто привёл зарплату учителя в регионе на уровень ниже зарплаты школьной уборщицы? Школа ничего не устанавливала, это образовательные чиновники и «реформаторы» образования сделали, ввели новую систему оплаты труда учителей, внеся дух конкуренции за зарплаты в некогда дружные педагогические коллективы.
В. С. Понятно. Медали, да? Ты смотри…
С. К. Да, медали, вы знаете, тоже хорошая…. уу… хорошая традиция была вручать не только золотые медали, но и серебряные медали.
В. С. Да!
С. К. Допустим, ребенок учился, старался, но где-то что-то там заболел, что-то произошло и получил четверку. Одну или две четвёрки. Но как его не поощрить? Как его не поддержать?
Поэтому мы по предложению родителей и учителей ввели соответствующий закон, принят Государственной Думой, в дополнение к золотой медали… за пятёрки… серебряную медаль.
И сегодня мы договорились с Миноборнаукой, что за золотую медаль это могут быть дополнительные пять баллов к единому государственному экзамену, а за серебряную медаль — до трёх баллов.
В. С. А серебряная медаль это сколько четвёрок?
С. К. Две четвёрки.
В. С. Две четвёрки.
С. К. Может одна или две четвёрки.
В. С. Я так думаю до бронзовой дойдём ещё. Ха-ха-ха. Извини… Извини, да, извини, злой я. Сергей Сергеевич, очень вас хвалят за то, что оперативно пришли и рассказали.
Спасибо большое, министр просвещения Российской Федерации, Сергей Сергеевич.
С. К. Спасибо, и хочу всех поздравить с началом нового учебного года и поблагодарить наших учителей. Этот год — Год педагога и наставника, уважаемые коллеги, — это ваш год, и… хочу ещё раз вам сказать огромные слова благодарности. Спасибо!
В. С. А я хочу обратить ваше внимание, что учебник истории России написан двумя выдающимися политическими и научными деятелями. Мединский и Туркунов.
Я вообще не припомню, когда в последнее время учебники писались столь значимыми и глубокими людьми.
Это тоже очень и очень о многом говорит. и об отношении государства. И мы, может быть, кстати, пригласим авторов учебника отдельно, чтобы поговорить, и тогда будут ответы на вопросы, как оценивать эпоху Ельцина, Горбачева, день сегодняшний.
Но это уже будет в следующий раз.
Сергей Сергеевич, спасибо большое.