Школа (статьи)

В. Штубов. Причастность

Причастность

 Недавно встретился с Георгием Дмитриевичем Озеровым, обменялся с ним крепким рукопожатием. Перемолвился. Услышал: «Вот, Валентин Николаевич, мне уж восемьдесят седьмой пошёл, с палочкой хожу…».

Да ну! Неужели столько? Я как-то привык к тому, что у этого скромного человека совсем нет возраста: он так по-молодому живёт, дышит, смеётся, острит, пишет, ну и так далее… Позавидуешь, ей-Богу!

— Георгий Дмитриевич, новую книжечку собираетесь издавать?

— Улыбка: — Пока подожду. Накапливаю материал.

Их у него несколько. Родным и близким подарил, библиотекам, редакции районки. Темы разные: история, религия, культура, сатира, политика. Особенно хорошо у Гeoргия Дмитриевича получаются лирические стихи: душа в человеке звучит как музыкальный инструмент: и тихо, и задумчиво, и нежно.

Послушайте:

 

«Соловьи закатывают трели,

Рассыпают гаммы серебром…

Ветка призадумавшейся ели!

Выгнулась игольчатым ребром.

Сосны златогрудые в лазури!

Утонули и шумят, шумят…

Устояли во вчерашней буре

И о тех, кто пали, — не грустят».

 

Сосны, конечно, не грустят. Грустят люди. Особенно один из них — Георгий Дмитриевич Озеров: в далёкой Маньчжурии бугорки могил его фронтовых друзей-товарищей: сражался он против Японии, бывшей тогда милитаристской. Память не стынет, горит, взывает, просится в яркие строчки…

Родившийся в крестьянской семье, Георгий Дмитриевич любит приводить интересную цифру — 100. Столько лет провели пять братьев Озеровых и три сестры за партами школ, техникумов, вузов. Вся жизнь Озерова — непрерывное беспокойное достойное выполнение долга перед Родиной. В неполных восемнадцать лет он уже учитель… Поехал трудиться на Дальний Восток, следуя словам популярной тогда песни: «Партия сказала — комсомол ответил: «Есть»!».

Учительствовать-то комсомольцу-активисту пришлось на первых порах всего два года. Потом шесть лет службы в Советской Армии, огонь и дым последних боев второй мировой. В октябре 1944 года стал коммунистом — тогда это было особенно престижно, почётно, ответственно, если вспомнить стихотворение Александра Межирова «Коммунисты, вперёд!».

Только в 1946 году в родные нелидовские места возвратился, был учителем, заместителем директора школы, заведующим отделом народного образования. В комитете партии заведовал отделом пропагaнды и агитации, избирался ceкpeтapём городского комитета партии. Это вехи не карьеры, а честной неугомонной судьбы-жизни.

Вспоминаются давние слова выпускников пятой школы, которую он в своё время возглавлял:

«Через всю жизнь пронесём мы тот чистый, незапятнанный образ любимого, редкостной совести и души человека — Георгия Дмитриевича. Он научил нас самостоятельно добывать знания, мы помним его слова: «Добро само по себе не бывает сладким». И если бы добро Георгия Дмитриевича было «сладким», горько было бы в нашей школе и жить и учиться. Он не любит, когда работают медленно или куда-то опаздывают».

Поэт Сергей Смирнов написал:

 

«Есть иные товарищи:

Всем, как голуби, нравятся.

Им почёт подобающий

И медовая здравица.

Есть другие товарищи:

Непреклонно колючие.

Что-то не привечают их.

Даже топчут при случае.

Но борьба их законная

И горенье их жаркое

— Точно пламя, рождённое

Электрической сваркою.

 

Это о таких людях, как Озеров.

…Да простит меня Георгий Дмитриевич, если я сейчас воскрешу нeкотoрыe эпизоды его жизни, о которых он не очень любит вспоминать, но с каким восхищением о них рассказывают те, кто о них знал и восторгался стойкостью и непреклонностью этого правдолюбца в пасмурные догматическо-партийные годы.

В 1961 году состоялось собрание интеллигенции города и района, на котором обсуждались материалы XXII съезда КПСС; была принята резолюция, в ней имя «дорогого Никиты Сергеевича» в «медовой» форме склонялось семь раз — образец лизоблюдства, низкопоклонства,       раздутой аллилуйщины.

— Товарищиl Что же мы делаем? Мы ведь помогаем возрождению нового культа личности, — резанул Озеров, присутствовавший на этом «шоу». — Предлагаю оставить имя Никиты Сергеевича в одном варианте, а все другие исключить. Ведь сам он на съезде был не согласен с собственным восхвалением.

Беспартийные проголосовали за такую поправку единодушно. Но «окрысились» партийные: как посмел?…

И про катился над головой Георгия Дмитриевича «роковой гром»: исключение из партии, освобождение от должности заместителя директора школы-интерната, «отворачивание голов» от «крамольника бывших знакомых при встрече.

Попробовал поехать в Москву, искать правды, вплоть до встречи с самим Никитой Сергеевичем. Ещё чего! Велено было «успокоиться» и принять совершённое как данность.

Но потом последовал октябрь 1964-го, «низвержение «дорогого Никиты Сергеевича». И        те же самые люди, которые выгоняли Озерова из партии, вернули ему в 1965-м партбилет и восстановили на прежнем месте, работы… Стыдобушка, да и только!

Второй зпизод связан с личными обстоятельствами автора этих строк. Моя мама, Штубова Надежда Николаевна, работавшая директором Дунаевской средней школы в Бельском районе, по личным обстоятельствам собиралась переехать в Нелидово (был получен ордер на квартиру). Но этому воспрепятствовал первый секретарь Бельского райкома партии: дал команду в сельсовет, чтобы её не выписывали с места проживания. Команда запоздала: штамп в паспорте уже был поставлен. Тогда партийный вандал связался по телефону с Нелидовским горкомом КПСС; там ему дали обещание «не давать Штубовой нигде в Нелидове работы».

И правда: везде отказ. Бедная мама пришла к Георгию Дмитриевичу (он был тогда директором десятой школы). Выслушал и… принял! На все упрёки «сверху» — ответ: «Учитель химии мне нужен. А Надежда Николаевна ещё и награждена знаком «Отличник народного просвещения». И «подавились» «гонители»!

Георгий Дмитриевич — из тех школьных руководителей, которые терпеть не могут застоя мысли, дают ей полный простор, раздолье для инициативы.

Когда он работал директором той самой десятой школы, пригласил на должность завуча молодого учителя-комсомольца Анатолия Цветкова. Помог ему сразу же вникнуть в смысл учебной и практической работы: как умелый садовник, не спеша, исподволь передавал ему свой богатый педагогический опыт. А когда сдавал дела, прямо заявил «наверху»: «Лучшей кандидатуры на место директора, кроме Цветкова, вам не найти». Не ошибся Георгий Дмитриевич! Имя Цветкова украшает Нелидово, он — победитель федерального конкурса лучших учителей общеобразовательных учреждений, прошедшего в рамках приоритетного национального проекта «Образование».

А теперь пусть о педагоге Г.Д. Озерове, награждённом знаком «Отличник народного просвещения», произнесут слова выпускники разных лет (кстати сказать, это отрывки из их сочинений).

М. Демидова: «Георгий Дмитриевич — требовательный к себе и людям человек (даже в мелочах). Мне вспоминается, когда мы готовились к блоковскому вечеру, он, не жалея своего времени, занимался с ребятами, читавшими стихи. Нам самим уже казалось, что лучше прочитать невозможно, а Георгий Дмитриевич просил ещё и ещё раз прочитать какой-нибудь отрывок. Мне кажется, что за внешней суровостью в нём скрывается огромная добрая душа».

Е. Савостина: «На уроках литературы Георгий Дмитриевич учил нас правильно жить и честно трудиться. Учитель — это не профессия нашего директора, а его призвание».

Н. Потапов: «Не может быть двух мнений: Георгий Дмитриевич — пpeкpacный учитель, великолепно знающий своё дело, необычайно требовательный не только к другим, но и к себе лично. Все, кто хотя бы немного знаком с ним, отмечают едкий сарказм, удивительно точно бьющий в цель, кoгда дело касается неприглядных сторон жизни…».

О. Макаренко: «Все ученики у нeгo равны, со всех спрашивает одинаково cтpoгo. В моей семье до сих пор отзываются о Георгии Дмитриевиче, который научил жить».

А хотите услышать, что гoворят о своём бывшем директоре те ребята, которые в школе считались «трудными»?

А. Яковлев: «Меня сначала огорчало, с какими подробностями спрашивает Георгий Дмитриевич «Войну и мир», когда я получил задание на осень. Благодаря Георгию Дмитриевичу я понял, как прекрасна и поучительна эта книгa».

И. Андреев: «Первый разговop с Георгием Дмитриевичем произошёл спустя два месяца после мoeгo прихода в школу. Он состоялся в eгo кабинете, как говорится, «на коврике». За мои «шалости» я ожидал более серьёзной беседы. Но вместо этого у нас получился душевный разгoвор. Конечно, я получил порицание, но оно было сказано в дружеской форме и не озлобило».

В. Цветков: «Если попадёшь к нему один раз в кабинет за какую-нибудь провинность, то он так отчитает (чаще вceгo он не pyгaeт, а просто смеётся над нашими ошибками — но не обидит!), что второй раз и не захочешь к нему попaсть!».

(Вспоминаете, Георгий Дмитриевич? Это, пожалуй, лучше любых «казённых» наград! Это благодарные голоса сердец!).

…Компетентность, нешаблонность советов, доброжелательность без поблажек, требовательность без придирок, учёт индивидуальности учителя, позволяющий каждому проявить свой почерк в работе, — вот, образно говоря, спектр педагoгических лучей Озерова.

Что ещё промолвить о нём? Страстный книголюб, безоглядно любит поэзию. Уважает творчество Маяковского, Есенина, Межелайтиса, Твардовскoгo, Фёдорова, да мало ли других? Mного! Очень много! И, конечно, преклоняется перед музой Пушкина.

…Я смотрю вслед этому крепкому духом и телом человеку и мысленно желаю ему ещё многих, многих вёрст на славной житейской дороге и надеюсь на ней на новые интересные встречи с ним.

Валентин ШТУБОВ.

Источник: Нелидовские известия, 17.08.2007.

www.Shevkin.ru | © 2004 - 2019 | Копирование разрешено с ссылкой на оригинал