Единый непобедимый
Впереди для ЕГЭ еще резервные дни и перепроверки, статистика может измениться, но не настолько, чтобы перечеркнуть предшествующую феерию. Как сказал Юрий Аммосов, руководитель дирекции по инновациям московского Аналитического центра, согласно теории игр, при ЕГЭ результат намного выше в случае нечестной игры. Высчитали: у честного ученика шансы поступить на «бюджет» – 51%, у нечестного – 99,9%. ЕГЭ всегда был игрой на результат. Дети шли кратчайшим путем, только и всего.
Сдавайтесь!
Читаешь сводку с фронтов от Рособрнадзора – начинаешь нервно икать.
«В Чеченской Республике /…/ самые низкие результаты среди регионов Российской Федерации. В республике лишь 1 участник набрал 100 баллов, доля высокобалльников на уровне 0,7%».
(Это следует читать не с прискорбием, а с некоторой гордостью.)
«В Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии стобалльников по русскому языку нет, а по сравнению с 2012 годом количество высокобалльников уменьшилось и сейчас почти в 3 раза ниже общероссийского показателя».
(Уррра, товарищи!)
«В этом году стало в 2 раза меньше, чем в прошлом, стобалльников в Ставропольском крае».
(Аплодисменты, переходящие в овацию.)
То, что прежде считалось «караул!», по нынешним временам хорошая новость, потому что вроде как служит «ответом Чемберлену» – всем тем, кто голосит насчет нечестности проведения экзамена.
Критика ЕГЭ перекочевала в другую плоскость: прежде обсуждалось, насколько дурацкий вопрос о цвете берета Татьяны Лариной, сейчас уже не до рассуждений о качестве КИМов (контрольно-измерительных материалов), только и споров, что о технологии проведения.
Петербургский учитель математики Дмитрий Гущин, «Учитель года-2007», докладывал в «Учительской газете»: еще 28 ноября 2012 года на youtub,e появился видеоролик с инструкцией, как получить доступ к компьютерам региональных центров тестирования, и сообщалось, что варианты ЕГЭ появятся 29 апреля. Гущин в подробностях описал виртуозную схему «слива», ее транслировать не будем, но итог – клиента не обманули: русский язык оказался единственным предметом, экзаменационные задания к которому оказались известными только за один день.
Пароли к остальным архивам появлялись заблаговременно.
Остается гадать: те, кто умудрился не сдать ЕГЭ-2013, – они в каком бомбо-убежище без Интернета отсиживались?
Объегэрить
Отчеты Рособрнадзора по прошествии каждого экзамена сопровождались двумя припевами.
Первый. «Проведенный специалистами анализ результатов ЕГЭ не подтвердил /…/ мнение о сильном искажении итогов экзамена из-за появившихся в Интернете накануне различных материалов…». Как доказательство приводится то, что каждый пятый школьник завалил одно из самых простых заданий части «В». Нужно было рассчитать дозу лекарства для младенца. Вместо положенных трех таблеток кто-то впихивал в чадо восемь доз, кто-то – двенадцать, кто-то – двадцать, кто-то расщедрился на «31. 500». Печалясь над судьбой гипотетического младенца, съевшего 31 500 таблеток, Рособрнадзор все же считает, что эти результаты – показатель честности. Сейчас не до стенаний, что у детей со счетом и логикой кранты.
Второй припев – о том, что «группа мониторинга Рособрнадзора зафиксировала в Интернете незначительное количество фрагментов КИМ ЕГЭ». Рособрнадзор заявлял, что сотрудничает с соцсетями и те блокируют группы, размещающие задания. Правда, суть договоренности не раскрывают. Еще бы: интернет-знатоки уверяют, что распространение заданий ЕГЭ не значится в УК, а в Кодексе об административных правонарушениях можно сыскать разве что статью об «умышленном искажении результатов государственной (итоговой) аттестации», под которую подпадают только должностные лица. То есть провайдеры со своими блицкригами по блокировке нарушали принципы конфиденциальности информации. Прямо карнавал беззакония.
Между тем Рособрнадзор рапортовал о том, что улучшения результатов ЕГЭ по всем предметам «незначительные», то есть «слив» не сильно повлиял.
– Это неправда, – утверждает Сергей Рукшин, член Общественного совета при Минобрнауки. – В этом году, например, результаты ГИА (экзамен для 9-х классов. – Прим. ред.) в некоторых регионах «улучшились» в несколько раз.
У него в распоряжении данные по одному из регионов (источник пока не раскрывают): если двоечников по ГИА в 2012 году было 28,5%, то в 2013-м – 9,2%; троечников было 41,6%, стало – 13,2%; «хорошистов» было 16,1%, стало – 49,9%. Количество отличников возросло с 13,7% до 27,7%. Раньше это звучало бы как отличные новости; сегодня ж вывод таков: «более половины школьников воспользовались утечками ГИА».
И потом: что это такое – «незначительно улучшились»? По математике средний результат вырос на 4 балла. По русскому языку – на 2 балла, но количество 100-балльников супротив прошлогодних 1897 человек составляет теперь больше 2,5 тысячи, т. е. на 25% больше. Это в Рособрнадзоре никак не объясняют, разве что обещают перепроверки.
Те эксперты, что потерпеливее, воздерживались от высказываний до получения результатов ЕГЭ по математике. В ночь на минувшую субботу результаты были доставлены в регионы.
– Сегодня «доложился» один мой знакомый школьник, – рассказывает Сергей Рукшин. – Сдал математику на 66 баллов. Притом что он плохо понимает даже математику 6-го класса. Говорит, не списывал, и я склонен ему верить. Варианты заданий нынешнего года были очень простые.
Общественный совет при Минобрнауки своей заслугой считал продление срока действия результатов ЕГЭ на несколько лет. Сейчас, выходит, это достижение обесценивается: нынешний выпускник, отлично сдавший легкий вариант, – в более привилегированном положении, чем тот, кто сдал хорошо или средне прошлогодние сложные задания.
Почему так вдруг?
Как уверяет тот же Гущин, утечки ЕГЭ-заданий были и в прошлые годы. Только в этом будто плотину прорвало. Многие посчитали, что таким образом пытаются свергнуть министра образования Дмитрия Ливанова.
– Ливанов здесь ни при чем, – уверен Рукшин. – Образовательная политика сложилась задолго до него. За проведение ЕГЭ отвечает Рособрнадзор. Это благодаря ему была уничтожена прежняя технология ЕГЭ, предполагавшая большее количество степеней защиты, в угоду нынешней, слабо защищенной.
– Есть еще один конфликт – между ЕГЭ и олимпиадами, которые также дают право на зачисление в вуз, – добавляет Наталья Серова, директор Академической гимназии СПбГУ. – Есть олимпиады невероятно сложные, но есть – чрезвычайно легкие. Все это знают, с 10 – 11-го класса дети целенаправленно «ловят» олимпиады, в которых можно без особых усилий занять призовое место и поступить в вуз.
Рособрнадзор «констатирует, что сложившаяся ситуация показывает имеющиеся пробелы в организации и качестве проведения ЕГЭ». Но все «пробелы» сваливает на «отдельные субъекты Российской Федерации».
– Утечка случилась настолько задолго до экзаменов, что могла происходить только из Федерального центра педагогических измерений либо из самого Рособрнадзора, – говорит Рукшин. – Или из высших органов управления образования в регионах.
Юрий Аммосов назвал уязвимости ЕГЭ на региональном и местном уровнях: регионы получают материалы ЕГЭ по своей заявке и могут заказать лишние бланки, а остаток припрятать; порядок транспортировки КИМов по факту не соблюдается; значительная часть ЕГЭ по стране проводится в «родных» школах, а экзаменующийся без паспорта может быть допущен личным решением руководителя пункта проведения экзамена…
Ну и, разумеется, главная уязвимость – списывают, гады, хоть ты тресни.
Каково было школьникам существовать в этом информационном поле: сдувать – не сдувать? Платить – не платить? Не слили ли в сеть фальшивые задания?
Каково было учителям существовать в этой истерии?
– Никаких «профилактических» бесед по этому поводу (утечки заданий в сеть. – Прим. ред.) мы с ребятами не проводили, – говорит Наталья Серова – Я считаю, это непедагогично транслировать ситуативную позицию. Мы постоянно с ними беседуем о том, что жизнь подбрасывает ситуации, которыми можно воспользоваться или не воспользоваться, и если не воспользуешься «удобным» случаем, у тебя будет по меньшей мере один прочный дивиденд: ты поймешь, что зависишь от себя, а не от того, как сложились обстоятельства.
Директор физико-математического лицея № 239 Максим Пратусевич:
– Что касается списываний, мы бесед не вели. Мы просто надеемся, что воспитали людей с чувством собственного достоинства.
Как нам отлить из ЕГЭ пулю
Ежегодно в разнообразных дискуссиях идет рефреном: «ЕГЭ как инструмент хорош, надо просто его улучшать».
Варианты: сделать часть заданий «открытыми» (то есть не предлагающими варианты ответов) – тогда смысла в утечках не будет. Передать контроль от государства негосударственным независимым организациям.
– Проверку работ нужно проводить не в регионе, где они написаны, – предлагает «навскидку» Наталья Серова. – Второй вариант – проверка работ одновременно в нескольких центрах, чтобы можно было сравнить результаты. Третий вариант – позволить хотя бы вузам-лидерам перепроверять тесты абитуриентов, пусть выборочно и анонимно.
У Сергея Рукшина большое сомнение в отношении главного козыря ЕГЭ – победы над коррупцией в вузах:
– Я еще 10 лет назад предсказывал (и это сбылось с перевыполнением): коррупция переместится в органы управления образованием и в школы. Коррупционность ЕГЭ превзошла коррупцию при прежней системе экзаменов. Раньше папа тмутараканского выпускника мог пристроить отпрыска в свой же тмутараканский вуз, брак оставался в регионе. Сейчас тмутараканское чадо может, заплатив однажды, поступить в любой вуз России.
На вопрос: «Как нам улучшить ЕГЭ?» – Сергей Рукшин отвечает образно:
– Знаете, у меня дядя был токарем 6-го разряда, выше некуда. Как-то ему сделали внушение: почему отказывается делать какие-то там детали. Он объяснил: материал плохой. Ему сказали: так вы можете благодаря своей квалификации улучшенным методом обработки делать из этого материала высококачественные детали. Он ответил: «Никаким улучшенным методом обработки дерьма из него не сделаешь пуль».
По мнению члена Общественного совета, главная беда единого госэкзамена в том, что он единый, т. е. работает и как выпускной из школы, и как вступительный в вузы.
– Его надо разделить на «школьный», для получения аттестата (не требующий миллиардных вложений), и вступительный, к которому должны быть причастны вузы (пусть экзамен идет с видеокамерой, с независимыми приемными комиссиями). Если вуз должен отвечать за качество своих выпускников, он должен иметь право отбирать «сырье», из которого будет делать продукт.
…Петербургский комитет по образованию пока не комментирует ЕГЭ-2013. Пресс-конференцию «по итогам» планирует провести в начале июля. Но известно, что Петербург, узнав об утечке материалов к ГИА по математике, за день молниеносно изменил задания. А это не хухры-мухры: надо было согласовывать с Федеральным институтом педагогических измерений. И еще: Петербург не фигурирует среди четко названных регионов, подлежащих обязательной проверке на вшивость (федеральной проверке 100-балльных и высокобалльных работ). Москва – фигурирует.
В 2014 году Минобрнауки проведет эксперимент: разделит ЕГЭ на два уровня сложности – базовый и профильный.
А пока мы будем ликовать, что школьники из глубинки не просочатся в центральные вузы. Их неуспехи теперь – показатель честности экзамена. То, что это показатель плохого образования, сейчас мало кого волнует.
P. S. С Сергеем Рукшиным мы беседовали после того, как он экзаменовал первокурсников Педуниверситета им. Герцена, будущих учителей математики. Из группы 20 человек не явились на экзамен девять, из пришедших сдали только четыре. У остальных – «безнадежные двойки». В прошлом году они поступали с высокими баллами ЕГЭ по предмету.
«Почему в России не стыдно списывать и стыдно «заложить» списывающего»
Этот почти риторический вопрос (об ответе каждый догадывается)
мы задали нашему постоянному автору психологу Самуилу ШУРУХТУ.
– В России не стыдно списывать, потому что мы изначально сориентированы на «солдатскую смекалку». Мы народ креативный и любую проблему стараемся решать оптимальным путем, а краденая лошадь, как известно, дешевле купленной.
Есть также причины социально-психологические. Во-первых, мы привыкли, что в стране ценятся не знания, а свидетельства о наличии знаний. Во-вторых, школа – государственный институт, а у нас много-много лет складывалось такое понятие: все, что идет от государства, – враждебно. И не грех поступить с врагом, как с врагом.
Ну и в-третьих – то, о чем говорил профессор Кураев: отсутствие совести и стыда.
Такое отношение – характерная черта российской цивилизации, причем безотносительно национальности и почти безотносительно религии. Ну разве что в тех местах, где живут татары, нечестных экзаменов должно быть меньше, потому что там действует этнокультурная особенность: если учишься – учись хорошо. На Кавказе, например, стыдно быть трусом, а вот обмануть чужака не стыдно.
С совестью у нас тоже свои отношения. Совесть – добровольное присвоение нравственных ограничителей. В отличие от новых религиозных течений, того же протестантизма, который не предполагает отступлений от правил, у нас – «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься».
Почему стыдно «заложить» списывающего? Тоже от опыта. В темные времена доносчику полагался первый кнут, а относительно недавно, как мы помним, госорганы рассматривали абсолютно все жалобы трудящихся, в том числе анонимные. Но вот «стучать» действительно «западло». И слова зоновские, и отношение – с зоны, через которую у нас прошло довольно много народу, и потому стало уже элементом культуры. На зоне основное развлечение – выяснять, кто «заложил» и кто «не заложил». Если «заложил» – это не просто плохо, это наказуемо. И опять же не работают нравственные регуляторы: по Евангелию, я не должен бояться объявить правду; но я же помню, что стучать – «западло, пацаны не поймут».
Анастасия ДОЛГОШЕВА
Источник: http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10299800@SV_Articles