М.Н.Максимовский. Дорогие мои мальчишки
М.Н.Максимовский
Это случилось очень давно. Но это было, было! И если до сих пор не могу забыть, может, стоит об этом рассказать?
Февраль 1960 года. Срочно, скорым поездом возвращаюсь из Калинина (Тверь) в Нелидово. Мой заместитель М.И.Степкин позвонил мне в Калинин, где проходил межобластной семинар руководителей школ-интернатов, и «обрадовал»: «У нас ЧП, серьезная неприятность. Не телефонный разговор. Могу лишь сказать, что все дети живы и здоровы. Однако ваше присутствие очень желательно…»
Вечереет. За вагонным окном падает снег. Метет. От приближающихся городских огней становится светлей. Поезд прогрохотал по железнодорожному мосту через реку Межу и, сбавив скорость, остановился у вокзала. Я вышел из вагона и, не заходя домой, поспешил в интернат.
В школе мрачная настороженная тишина.
– Что случилось, Михаил Илларионович?
– Беда, Михаил Николаевич. Прошлой ночью кто-то взломал замок оружейной комнаты военного кабинета. Унесено четыре малокалиберных винтовки и учебный автомат. Доложили в Военкомат, сообщили в милицию. Пока ничего обнаружить не удалось. Переполох полнейший. Неприятностей не обобраться.
– Какие предположения? Кого подозревают? Неужели свои?
– Не могу поверить. У нас, конечно, есть озорные ребята, особенно из новичков-москвичей, которых нам недавно подбросили на исправление. Но и им-то зачем винтовки? Что они с ними станут делать, где хранить? И ребята-то все дома, никто не отлучался!
Мы еще часок посудачили, порассуждали над случившимся и – утро вечера мудреней – отправились по домам. Настроение подстать погоде, скверное. Усталый, бреду по ночному городу и горестно размышляю. Кто мог совершить это дерзкое преступление? В чьих руках и для каких целей оказалось оружие? Как дальше будут развертываться события? Помимо всего прочего, эта кража – черное пятно на репутацию школы, в которой даже и с мелким воровством, казалось, уже покончено. Школа – хорошая. И это не только мое мнение. Даже в официальных источниках она числится среди лучших школ-интернатов России. Много самоотверженного труда, душевного тепла и таланта моих замечательных коллег и сотрудников вложено в ее становление.
Ребята любят школу, дорожат ее честью. Нам удалось добиться того, что, как правило, редко удается в учреждениях, где воспитываются сироты и полусироты: дети поверили нам, убедились в нашей бескорыстной искренности, в нашем стремлении сделать их счастливыми. Среди нас не было, казалось, ни одного сварливого, равнодушного, злого педагога-педанта… Мы сумели избавить детей от комплекса униженности, сиротской озлобленности. У пяти сотен наших питомцев было все, что необходимо для ученья, труда и досуга. Они были хозяевами хорошо оборудованных учебных кабинетов, спортивного зала, своего стадиона. Школа располагает богато оснащенными мастерскими по дереву и металлу, токарными и фрезерными станками, швейными машинами, кабинетом домоводства и особенно притягательным – автоклассом.
Неутомимые труженики, друзья, коллеги. Валентина Александровна Гринюк старший воспитатель (слева). Михаил Илларионович Степкин – заведующий учебной частью. Майя Петровна Дорофеева – старшая пионервожатая.
Учитывая особенности социального состава семей, из которых пришли к нам дети, мы старались как можно скорее приобщить их к производительному труду, обучить профессии. Все старшие мальчики – и девочки по желанию – занимались в автоклассе и получали водительские права. Навыки, полученные в мастерских, позволяли наиболее сноровистым ребятам сдать квалификационные испытания на разряды токаря, слесаря.
В распоряжении ребят были мотоциклы, велосипеды, лыжи, коньки, дюжина фотоаппаратов. Воспитанники приобщались и к сельскохозяйственному труду. По распоряжению властей интернату был передан Матренинский детский дом, расположенный в двадцати пяти километрах от города. Его обширные угодья и строения стали нашим подсобным хозяйством и летним оздоровительным лагерем. Подсобное хозяйство полностью обеспечивало школу картофелем и овощами. Мастерские обслуживали не только внутренние (учебные) нужды школы, но и выполняли заказы на изготовление гаек, болтов, шайб, валов, колец для городской автобазы. Старшеклассницы шили в своей швейной мастерской фартучки, пеленки, салфетки для детских яселек и садов, изготавливали наряды для себя и для младших однокашниц. Труд воспитанников был посильным и рационально организованным. Средства, заработанные учащимися, ими же распределялись на приобретение оборудования и спортивного инвентаря, на проведение походов и экскурсий и на карманные расходы юных тружеников. Мои старшеклассники побывали уже в Крыму, на Карпатах. Более ста воспитанников побывали в круизе по Волге по маршруту Москва–Астрахань–Москва.
Май 1960 года. Праздничное шествие.
Министерство просвещения позволило школе открыть свой педагогический класс, в котором старшие девочки имели возможность получить профессию воспитателей дошкольных учреждений. Для них же и для музыкально одаренных детей был открыт класс фортепиано. Свои наклонности воспитанники могли также удовлетворить в драматическом и хореографическом кружках, в духовом и струнном оркестрах.
На спортивном стенде в вестибюле школы – более двух десятков призовых кубков, завоеванных интернатовцами в городских и областных соревнованиях по легкой атлетике, лыжам, конькам, хоккею, баскетболу.
Мы путешествуем. Привал на трассе Москва–Симферополь.
На кургане близ Полтавы.
Крымское побережье. Это мы, интернатовцы, купаемся в Черном море .
Городские власти благоволили к интернату: каждого, кто соглашался в нем работать, безотлагательно обеспечивали жильем. Благодаря этому удалось подобрать для работы с детьми одаренных молодых педагогов, которые не только хорошо знали учебные дисциплины, но и владели навыками и умениями, позволяющими увлечь ребят. В числе воспитателей были и ученый-агроном, и техник-строитель, и хореограф, и даже опытный планерист. Школе-интернату принадлежали грузовой автомобиль ГАЗ-51, новенький трактор «Беларусь» и даже одноместный планер.
Прошлым летом в Матренине мы, учителя и воспитанники, поочередно взмывали на нем ввысь под восторженные визги малышей, чей черед еще не наступил…
Интернатовские спортсмены с призовыми кубками (в центре В.П.Макаров – преподаватель физкультуры) .
Наши питомцы никому не завидовали, наоборот, городские ребята завидовали им. В редкой семье жизнь подростка могла быть столь насыщенной и интересной. Это был не приют, как принято считать интернаты, а хорошая школа, в которой добротно учили, воспитывали трудолюбие и порядочность. И может быть, неоспоримым свидетельством этому было стремление многих вполне состоятельных горожан определить к нам своих детей. Уступая их просьбам, мы приняли в свои классы около полусотни «приходящих» школьников.
…Не хотелось верить, что годы, потраченные на накопление материальной основы учреждения, подбор и сплочение коллектива учителей-единомышленников, выработку романтической, полувоенной системы детского самоуправления, – ушли впустую, бесследно.
Перебирая в памяти события, связанные со становлением школы, которой было отдано немало сил, я обо что-то споткнулся и с трудом удержался, чтобы не упасть. «Поделом тебе, ишь, размечтался!» – вслух упрекнул я себя. И мысленно добавил: «А надо бы не мечтать, а искать унесенное оружие!». Словно по команде, развернулся и направился к школе.
Матренино. Река Берёза .
Иду и вспоминаю мальчишек моего интерната. Из общего числа воспитанников их две трети, свыше 350. Парни что надо! Невольно улыбнулся, вспомнив драчунов-шестиклассников. Шумливые, дерзкие, юркие – они больше других причиняли беспокойства воспитателям, да и мне. «Эти, при желании, все могут», – подумал я с восхищением, не очень уместным, о своих любимцах. Долго бесцельно брожу вокруг зданий интерната. Дети спят. Огни всюду погашены. Половина двенадцатого ночи. Никакого плана действий у меня нет. И однако захожу в общежитие, нахожу дежурного воспитателя и прошу, по возможности, без шума разбудить и направить ко мне мальчиков шестых классов. Я их жду в обеденном зале столовой.
Вскоре мои курносые вояки, страшно заинтригованные, заполнили столовую. Я призвал к тишине. Замолчали. «Здесь, со мной, – объявил я, – остаются только мальчики шестых классов». Дежурный воспитатель и несколько старшеклассников, которые еще не спали и прибежали посмотреть, зачем директор вызывает пацанов, – вышли. Леня Меденков – командир 6-а класса – построил всех мальчиков в две шеренги. Тишина. Я прошел к середине строя. «Ребята! Все, о чем мы сейчас договариваемся, – военная тайна. Никто, кроме вас и меня, не может быть в нее посвящен. Вы знаете, что у нас украли винтовки и автомат. Самый большой позор для воина – это утрата, потеря оружия. Наши малокалиберки и автомат могут оказаться в руках преступников. Вот почему мы, во что бы то ни стало, должны спасти интернат от позора, найти свое оружие. И сделать это должны вы. Лучше вас это боевое задание никто выполнить не сможет».
Я всматриваюсь в прекрасные лица моих отважных мальчишек и продолжаю: «Не верю, что такое количество оружия можно незаметно пронести даже ночью по улицам города, которые патрулируются милицией и дружинниками. Оружие припрятано где-то здесь, на нашей территории. Итак, договариваемся: на время боевой операции вы – не школьники, а воины-разведчики. Вначале взвод Меденкова тщательно проверит чердак и подвалы общежития; взвод Владимира Зуева сделает то же самое в школьном здании. Если в подвалах и на чердаках ничего не будет обнаружено, вы вооружаетесь лопатами, – лопат не хватит, – лыжными палками. Взвод Зуева – от школьного здания в направлении общежития, а взвод Меденкова – от общежития в сторону школы прощупывает каждый метр, сантиметр снега на стадионе, а затем и вокруг зданий. Ясно?» «Ясно!» – закричали разведчики и рванулись, было, к выходу. Я их остановил: «Разведывательный поиск полагается вести молча, в абсолютной тишине. Только командирам, и то вполголоса, разрешается отдавать команды. Теперь все. Я буду вас ждать в кабинете. Можете идти!» Ребята, на этот раз тихо, не толкаясь, вышли.
Я остался один. Не нахожу себе места. Хожу. Сижу. Опять хожу. Жадно курю. Тревожно гадаю: найдут или не найдут? Не слишком ли тяжелую психологическую нагрузку взвалил я на неокрепшую ребячью психику? Если найдут, – триумф, огромное нравственное удовлетворение! А если не найдут? Чем обернется для них и для меня мой спонтанно-авантюрный педагогический опус? Как отнесутся к неудаче и взрослые, и дети? Пробую себя успокоить: несбывшихся надежд и просчетов в жизни взрослых, да и детей, значительно больше, чем побед и сбывшихся мечтаний. Не найдут – погорюю вместе с ними. Попробую растолковать ребятам, что неудачи закаляют, предостерегают от беспечности и повторения ошибок. Одним словом, к поражению я внутренне себя уже подготовил.
Прошло уже около часа. Тишина гнетет. И вдруг с улицы, со стороны стадиона, донеслись звонкие ликующие голоса, одномоментно – по команде – прерванные. Через полторы-две минутки в директорский кабинет без стука и спроса ввалились розовощекие мальчишки. В руках пятерых из них еще не очищенное от снега оружие. Четыре малокалиберки и автомат ложатся на мой стол. Задыхаясь от волнения, ничего не могу сказать. Молча, вместе с ребятами вытираю тающий на стволах и прикладах снег. Ребята испытующе глядят на меня, и я совершенно искренне говорю им: «Вы настоящие парни! Вот точно такие же отважные воины были в моем боевом расчете во время войны. Спасибо вам, дорогие мои! Завтра расскажу всем учителям и воспитателям, всем воспитанникам о вашем победном ночном поиске. Но смелые воины победами не кичатся. В интернате отбой. Все спят. Пожалуйста, без излишнего шума умойтесь и, стараясь никого не разбудить, укладывайтесь в постели. Спокойной ночи, орлы!»
Послесловие
Ребята ушли, и я, упоенный удачно проведенным экспериментом, отправляюсь домой. И вновь тревожно раздумываю: кто же это мог похитить оружие из надежно запертого военного кабинета и запрятать в снег у школы? Это детям я смог внушить, что винтовки и автомат спрятаны где-то рядом, потому что их невозможно было пронести по улицам города. Сам-то я хорошо понимал, что у похитителей не было нужды идти с оружием по освещенным улицам. Город невелик, пустынная окраина – рядом…
Я был убежден, что серьезных конфликтов между педагогами и воспитанниками в нашей школе нет. По существу, лишь с одним преподавателем были натянутые отношения у старшеклассников. Военрук школы, подполковник запаса, участник войны отличался жесткой требовательностью, и мне не раз приходилось разъяснять ему, что в работе с детьми-сиротами и полусиротами солдафонский тон неуместен. Замечания мои принимал, каялся. Вместе с тем, он хорошо обучал ребят. Учащиеся 9-10 классов успешно овладевали военными знаниями. Вот уже месяца два между военруком и старшеклассниками столкновений вроде не было. Так мне казалось. Ну да ладно, главное – оружие найдено. Остальное не так уже и важно. И все-таки?
…В жизни учителя, директора школы, ежегодно наступает день, летний июньский день, а точнее, вечер прощания, расставания с выпускниками. Ты десятки раз провожал в большую жизнь своих питомцев, но и сегодня не можешь унять волнения, щемит сердце.
Актовый зал полон. Все стулья передних рядов заняты этими выросшими красивыми, нарядными юношами и девушками, с которыми за долгие годы сроднился, пережил много огорчений и немало радостей. Аттестаты зрелости вручены. В звенящей торжественной тишине произнесена напутственная речь. Не скрывая волнения, слез, ребята произносят слова прощания, благодарят своих учителей, обещают помнить. И я знаю: они не забудут школу и этот выпускной бал, во время которого переступили через первый и потому особенно значительный рубеж своей жизни.
А потом, как обычно, молодые люди поют, танцуют школьный вальс, приглашают на танец самых строгих своих учителей… Веселье длится долго, а затем выпускники, подхватив под руки своих наставников, выходят из школы. Радостно возбужденные, счастливые, они идут навстречу восходящему солнцу.
Этот внешне обычный по ритуалу выпускной бал 1960 года по-особому памятен мне. Стук в дверь «Войдите!» В кабинет вошли Юра, Володя и Толя, – наиболее активные и надежные парни из этого выпуска.
– Садитесь, молодые люди. Слушаю вас.
– Михаил Николаевич, – заметно волнуясь, сказал Володя, – мы не можем уйти из школы, не извинившись перед вами.
– В чем? За что?
– Простите нас. Это мы в прошлую зиму взломали замок в оружейной и спрятали в снегу оружие. Военрук всячески унижал нас, изводил придирками, и мы решили ему отомстить. Нам было невдомек, что, похищая винтовки, мы навлекаем неприятности не столько на подполковника, сколько на вас.
– Мальчики, дорогие мои! Почему же вы ни разу не пришли ко мне и не рассказали о бестактности военрука?
– Не хотели беспокоить вас, да и не знали, как будет воспринята наша жалоба на преподавателя…
Не в силах сдержать волнение, я обнял ребят и отправился вместе с ними встречать рассвет.
Новый учебный год школа-интернат встречала с новым военным руководителем.
Первые выпускники Нелидовской школы-интерната. 1960 г.
Слева направо. Стоят: Мельченков Александр, Клыкова Неля, Жмурко Тамара, Морозов Коля, Васильева Аня, Сакун Юра, Лебедева Валя, Матвеенков Дмитрий, Сидорова Рая, Смирнов Виктор, Азаров Толя,Садыков Валерий, Цуканов Миша, Шутов Александр. Сидят: Чернышов Юра, Гаврилов Владимир, Смирнова Люда, Диринов Ваня, Турханова Нина Алексеевна, Михаил Николаевич Максимовский, Михаил Илларионович Степкин, Цветкова Александра, Котикова Лариса Семеновна, Лепешенкова Женя, Мочалов Владимир. Сидят на полу: Бодров Ваня, Макаров Виктор Петрович, Усенков Николай.
Нелидовская школа-интернат. Общежитие. Вдали – справа – учебный корпус.
