Новости

О неприятии трёх банальностей

Прислали мне ссылку на очередной блогерский текст про образование. Хороший текст: короткий, довольно внятный – и страшно типичный. Человек пишет: что-то не то мы делаем в школе. Армия учителей и репетиторов только тем и занята, что «пытается вбить в головы детям одну миллионную часть содержания интернета» – и не диво, что ничего с этим пустым делом, заучиванием сети наизусть, не получается. А ведь давно пора делать совсем другое. Учить детей «критически мыслить и уметь определять верную информацию»; учить их «контролировать поток прущей на тебя ежедневно информации до узкого целенаправленного ручейка, нужного именно тебе и именно сейчас» – и т. д. Но мы, валенки этакие, ещё двадцать лет будем «долбить интернет и сдавать птичье ЕГЭ»! Занавес, аплодисменты – сиречь, лайки и одобрительные комментарии. Между тем даже зачатки вожделенного умения «критически мыслить» позволяют понять, что противопоставление подходов к обучению детей у блогера мнимое. «Определять верную информацию», то есть с приемлемой надёжностью отбрасывать ложь, а равно фильтровать информационный поток человека можно научить одним-единственным способом: дать ему системные базовые знания. А поскольку каждая крупица таких знаний наверняка встречается в интернете, типичному блогеру ничто не помешает по-прежнему под аплодисменты сетовать, что детей заставляют учить наизусть википедию.

Обсуждение образовательных проблем в блогах и на форумах идёт весьма широко; по части недовольства положением дел – почти полное единодушие, а вот по части образа желаемого будущего единодушия нет, да и высказываний-то куда меньше. Нет, фиоритур про самостоятельное мышление да креативность – хоть отбавляй, но сколько-нибудь конкретных предложений явная нехватка. В сущности, общество говорит лишь пресловутое «сделайте нам красиво», причём представления об этом самом «красиво» зачастую (см. выше) образцово туманные. Это скверно. Национальная образовательная система не может строиться (перестраиваться) вразрез с общественным мнением. Полного плана действий, насколько я знаю, нет сейчас ни у кого, однако необходимость некоторых шагов среди серьёзных профессионалов считается уже банальностью; общество же такие шаги считает – или готово счесть – абсолютно неприемлемыми. Вот три примера.

Школе должна быть возвращена субъектность. Низведение школы до статуса безбожно растянутых подготовительных курсов в вуз привело к нарастающей деградации. Отмена выпускных экзаменов воспринята большинством школ и учеников как официальное разрешение не учить и не учиться. Выпускные экзамены по всем основным предметам в школу надо возвращать, чтобы она начала учить детей хоть чему-нибудь, помимо оголтелого лицемерия. (Кто найдёт для включения в аттестаты названий дисциплин, в которых выпускник не знает ни аза, термин более мягкий чем лицемерие – милости прошу). Но даже осторожные шаги в эту сторону: всероссийские проверочные работы, предложение включить историю в число обязательных к сдаче предметов – вызывают сегодня ожесточённые протесты. «Дети и так перегружены, не мешайте им дрессироваться к ЕГЭ – он ведь нужен для поступления»… Поступления в вуз, для серьёзной учёбы в котором дрессированные дети часто бывают готовы не лучше куклачёвских кошек.

Далее, школе нужно не то что вернуть право на отсев – ей нужно вменить отсев в обязанность. Сегодня почти в любом классе сидит некоторое количество ребят, осваивать предлагаемые программой знания не желающие или (и) не способные. Как сильно они мешают тем, кто хочет и может учиться, незачем пояснять. Сегодня убрать эту помеху невероятно трудно – если вообще возможно. В иных вузах (где тоже непросто выкидывать балласт) наловчились проводить отсев, оттесняя не справляющихся с учёбой студентов, например, в менее востребованные специальности; у школы подобных возможностей нет.

Как в нынешних условиях вернуть школе отсев – вопрос весьма сложный, варианты его решения, о которых я слышал, нелегки и небесспорны. Но отрицательную реакцию общества на любой из них можно гарантировать. Не мной замечено: лет сорок назад, если ученик получал двойку, бранили ученика – сегодня бранят учителя. И это давно уже вошедшее в привычку перераспределение ответственности оказалось чрезвычайно комфортным для подавляющего большинства пап и мам. Скажите, например, влиятельным родителям, запихнувшим не очень-то толкового сынишку в «продвинутую» школу, что ему там не место, что и ради него самого, и ради его соучеников его из этой школы надо убирать – и послушайте, что вам ответят.

И третье: школы должны быть разные. Нет, в некотором смысле они очень разные и сейчас: одни лучше, другие хуже; в одни идёт свирепая селекция (всё чаще сугубо социальная), в других сама собой получается селекция отрицательная; одни школы начальство лелеет и подкармливает, другие нет. Но речь не об этом. Школы должны быть разные по сути. Как различались «до без царя» классические гимназии, реальные и коммерческие училища. Школы разных типов должны привлекать учеников, ставящих перед собой разные цели, – и учить их разному. Разумеется, предлагаемые всеми типами школ системы знаний должны пересекаться, образуя то самое общее ядро, без которого странно и говорить о национальной системе образования, но и различия должны быть существенными. Как и в предыдущем примере, о подробностях перехода от привычных маниловских разговоров о вариативности образования к действительно разным образовательным учреждениям, можно и нужно спорить, но бесспорна свирепая неприязнь большей части родительской, да и просто общественности к самой постановке проблемы. Люди не увидят в такой новации ничего, кроме покушения на равенство, пусть больше воображаемое, чем реальное; кроме предложения с самого старта рассадить своих детей в разные лодки с начальством, то есть заведомо не плывущие к финишу.

Шансы на выход отечественной школы из кризиса сегодня совсем невелики. И если публика намерена продолжать рассуждать об образовании на уровне «в интернете всё есть и научите детей творить», не желая принимать на себя ни ответственности, ни рисков, то этим шансам и расти не с чего.

Источник: http://expert.ru/expert/2017/09/o-nepriyatii-tryoh-banalnostej/

Комментарий. В приведённом выше коротком тексте непривычно резанули три предложения — те самые банальности? Не от резкости тона — он как раз до невозможности миролюбив, а от обсуждения практически необсуждаемого. Давайте по порядку и извините, что длинно.

Низведение школы до статуса безбожно растянутых подготовительных курсов в вуз привело к нарастающей деградации. Да, с введением ЕГЭ вступительный экзамен совместили с выпускным — с заботой о мифическом чукотском мальчике, разумеется! Школа перестала отчитываться перед государством и родителями за результаты обучения — в смысле выполнения выпускниками программы обучения и получения образования. Школы стали отчитывать не за эту кропотливую работу, а за полученные на ЕГЭ баллы — так проще контролирующим образование органам! За высокие средние баллы школы стали поощрять, за низкие — бранить, «брать на буксир», посылать учителей и директоров на курсы повышения квалификации.

Дело приобрело уродливый оттенок от того, что усилилось восприятие школы как подготовительных курсов — эта школа хорошо готовит к обучению в вузе, а эта — плохо. Но здесь полное враньё! Высокие баллы выпускников не характеризуют их готовность обучаться по выбранной профессии. Сколько было случаев, когда первокурсники говорят куратору своей группы: «Мы сдали ЕГЭ по математике на 100 баллов, а в том, что говорит профессор, ничего понимаем».

Тренинг на задания ОГЭ-ЕГЭ отвлекает учителя от важной работы по развитию учащихся в процессе обучения, по выводу каждого из них на возможно более высокий из доступных ему уровней обучения. «Слабые», особенно те, которые не собираются сдавать профильный экзамен по предмету, выпадают в осадок, катастрофически деградируют. Об этом говорит включение в ЕГЭ «задачек» про число булочек по 37 р., купленных на 100 р. У учителя, работающего на повышение среднего балла школы, руки не доходят до «слабых», а многие из «слабых» только и рады. Они пришли в школу без обязательства учиться и работать, а переждать до наступления возраста, когда можно будет жениться и когда возьмут на работу. Другие варианты социализации школьников были тщательно зачищены, профессиональное обучение — система ПТУ, техникумов была практически развалена. Страна гордилась количеством студентов в расчете на 100 000 населения. Всех скопом долгое время гнали через вузы, число которых многократно увеличивалось почкованием. Качество вузов и студентов в них было соответствующим. И весь этот коллапс организовало министерство образования и науки. Но о протестах населения против этих безобразий «в газетах писали как-то глухо». Большую часть мам и пап всё устраивало.

А для исправления положения …школе нужно не то что вернуть право на отсев — ей нужно вменить отсев в обязанность. Только здесь А. Привалов явно покусился на права человека — в новомодной европейской трактовке. Учащиеся и их родители в массовом порядке хотят, как в известном тосте, чтобы у них всё было, а им за это ничего не было.

Думаю, что ситуации если ученик получал двойку, бранили ученика – сегодня бранят учителя не сорок, а без малого пятьдесят лет. У меня в руках старая брошюрка

«СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА работников школ и других народного образования Москворецкого района города Москвы к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина и по подготовке к новому 1968-1969 учебному году».

В тот учебный год я только поступил в МОПИ им. Н.К. Крупской, а через четыре года обучения был направлен на работу в школу выполнять эти самые обязательства. Уже тогда я понимал дикость и противоестественность ситуации, когда ответственность за результаты обучения была переложена с плеч ученика на плечи учителя, помню, как после трёх лет успешной работы я подумывал о поиске профессии, в которой результат моей работы зависел бы только от моего трудового вклада и не ставился бы под удар нежелающим учиться учеником. Почитаем этот выцветший документ.

«Путём коренного улучшения качества преподавания основ наук и широкого использования «условных переводов» добиться к концу 1969–1970 учебного года ликвидации, в основном, второгодничества в школах района.

Развитие «условных переводов» осуществить по следующим этапам:
в 1968–1969 учебном году — 30 % из числа неуспевающих учащихся;
в 1969–1970 учебном году — 50 % из числа неуспевающих учащихся;
в 1970–1971 учебном году — 70 % из числа неуспевающих учащихся».

Это движение не было изобретением Москворецкого РОНО, это было движение всей страны в одном направлении, только никто не вопил, что это направление — к пропасти! Ведь никаких компенсаторных мероприятий по доучиванию отставших от общего темпа обучения, по пересдаче задолженностей с соответствующим финансированием предложено не было. Вот когда мусор в образовании стали заметать под ковёр и делать отчёты об успехах бравурными!

Потом в школу пришли «процент успеваемости» и «процент качества». В середине 70-х «Радионяня» шутила: «Скоро оценки будут ставить не за успеваемость, а за посещаемость: пришёл — отлично! не пришёл — хорошо!»

С тех пор ничего не изменилось! Роль «процентов», удобных для «контроля» за образованием без отрыва известного места от начальственного кресла, стали выполнять «баллы» ЕГЭ. Только теперь ковёр уже сползает с накопившегося мусора, но минобрнауки ничего не предпринимает, чтобы исправить созданную его предшественниками ненормальную ситуацию.

Так что я двумя руками голосую за фразу: Школы должны быть разные по сути. Как различались «до без царя» классические гимназии, реальные и коммерческие училища. Каждый должен обучаться в той школе, какая ему по силам. Учителя не звери, они всегда поддержат усиленно работающего ученика, у которого пока что многое не получается, но учитель и остальные учащиеся класса не должны страдать из-за нахалов, которые громогласно заявляют «не буду переписывать работу, тройку в четверти всё равно поставите!». Был у меня такой семиклассник в школе № 679 г. Москвы. В случаях, когда ученик не собирается прикладывать усилий, чтобы выполнять программу в своей школе, должен быть предусмотрен вариант перевода в школу более низкой ступени — чтобы там не кричали в ответ защитники прав человека, которые вряд ли согласятся остаток жизни этого оболтуса оплачивать ему хотя бы 60 % средней зарплаты по региону ни за что («3» балла ни за что — это 60% от «5» баллов).

Боюсь, что здесь мы не скоро добьёмся общественного согласия. Но коммунистический принцип «от каждого по способностям — каждому по потребностям» в образовании привёл к полному обрушению системы подготовки работников для всех сфер того, что раньше называли народным хозяйством. Теперь все «учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь», поэтому требуют за свою профессиональную никчёмность повышенных гонораров. Двор мести, газон стричь, сидеть у постели больного и т.п. не сыскать среди думающих, что они получили образование. Все они юристы, экономисты, менеджеры, а некоторые даже директора направления!

Общество надо готовить к неприятной процедуре, приучать к мысли, что в образовании «платят» по труду! Для этого необходимы структурные и организационные меры. Иначе так и будем задыхаться в образовательном мусоре!

Только кто будет готовить эти неприятные меры? Здесь я закончу тем, с чего начал А.Привалов. Мне только что переслали текст коллеги, которая, по понятным причинам, не жаждет быть узнанной своими начальниками.

Итак, послание навеяно последними заявлениями О.Голодец.

«Светило отечественной педагогики, Иван Андреевич Крылов, еще двести лет назад обнаружил корень проблем отечественного образования, изложив свои взгляды в бессмертной (по крайней мере, для России) рекомендации басни «Квартет».

Мне до безумия интересно, читали ли наши реформаторы эту басню? И есть ли в таких обстоятельствах шансы на возрождение образования у нового министра и ее заместителей, которые всеми силами пытаются взяться за дело всерьез? Прочитайте, коллеги:
https://news.mail.ru/society/28909463/?frommail=10

Ну, и как тут музыке (то бишь, образовательному процессу!) идти?! Ведь мы не так сидим!!!

Заодно привожу цитату из разбора басни в старом учебнике: Кого высмеивает Крылов в этой басне? Да всех болтунов, способных только на слова, а не на дело. Говорят и часто сравнивают героев басни с политическими деятелями, неспособными на конкретные действия или принятие важных решений, для которых требуются специальные знания и опыт. Такие устраивают дебаты и представления, а что толку? И только мудрый Соловей знает: для хорошей игры в команде нужен профессионализм.

Что тут добавить? Опытный хирург поможет плохому танцору!»

Ну, и какие мысли нас должны посетить после того, как рядовые учителя пишут такие нерядовые опусы? Думаю, что учителя к переменам, о которых мы говорим, давно готовы. Дело за «Квартетом»!

www.Shevkin.ru | © 2004 - 2019 | Копирование разрешено с ссылкой на оригинал